Очень уж они любят болеть. Вернее, придумывать себе диагнозы, которые не подтверждает ни один врач.

Белецкий внимательно слушал, и Галинка, мимоходом поймав его серьёзный взгляд, вспыхнула и снова отвела глаза.

– Вот они и мотаются по больницам, – продолжила она. – Сначала по областным центрам, потом во Львов, потом уже в Киев… Никто из них даже на море никогда не был, но поехать в столицу, выложить бешеные деньги частным докторам – это нормально.

Александр хмыкнул.

– Разговариваю я тут недавно по скайпу со своей двоюродной сестрой Марьянкой из села. Она меня на шесть лет старше, выскочила замуж сразу после школы. Задаю ей вопрос – мол, как там Вася (у нас там почему-то все – именно Васи), на что она вздыхает, делает скорбное лицо и говорит: «Вася хворый на ногы вже чотыры рокы».

Галинка так похоже изобразила типичный украинский говор, что Белецкий не выдержал и засмеялся. Приободрённая его смехом, она тоже фыркнула:

– Может, я просто злая и неверующая, но двадцатипятилетний парень – и «хворый на ноги»? Без всякой причины? И диагноз, конечно, ни один врач не может поставить, хотя я могу это сделать прямо отсюда: отсутствие спорта в жизни и банальная лень.

– Так ты, значит, на Украине живёшь? – уточнил Белецкий, который вдруг понял, что совсем ничего не знает о Галинке – кроме того, что она участвует в телешоу «Голос России» и временно обитает в Москве, на Малой Бронной, неподалёку от его театра.

– Я живу в Ялте. В Крыму, – отозвалась она, сразу же машинально ощетинившись – приготовилась к надоевшим вопросам из серии «ты за нас или за них?». Однако Белецкий не стал её об этом спрашивать. Его вдруг осенила другая догадка.

– Слушай, так ты, может быть, знакома с Данилой Стрельниковым?! Он ведь тоже из Ялты…

– Конечно, знакома, – вздохнула она. – Он мой сосед. Я его с детства знаю… Но это длинная история.

– Расскажешь, если захочешь? – мягко попросил он. – Я никуда не тороплюсь. У меня вагон времени.

– Когда-нибудь я, пожалуй, напишу о нас с ним целую книгу и назову её «Дело было в Крыму», – усмехнулась Галинка невесело. – Знаю, что звучит неоригинально и даже как-то напыщенно, но… ужасно хочется, чтобы уже от названия повеяло запахом моего Чёрного моря. Вы, кстати, в курсе, – оживилась она, и глаза её заблестели, – что ночью оно пахнет совсем не так, как днём – более остро, свежо и пряно? Шумит по ночам море тоже иначе… Впрочем, я лучше начну сначала.

Путаясь и торопясь, она взахлёб принялась выкладывать ему историю своей первой любви – с того самого памятного дня в Артеке. Белецкий слушал, не отрывая взгляда от её взволнованного лица, и невольно любовался ею. Щёки у девушки раскраснелись, тёмные глаза сияли, а на губах играла смутная, застенчивая, но ужасно милая улыбка.

– …Потом Даня насовсем перебрался в Москву. Женился на этой своей Вике. Кажется, вполне счастлив, – её рассказ подходил к концу. – А я не представляю своей жизни без Крыма… Если бы вы только знали, как я страдаю вдали от моря. Мне плохо буквально физически.

– Боже, как тесен мир, – покачал головой Белецкий. – Я до сих пор не могу поверить в то, что ты знакома с Викой и Данилой. А её ты, наверное, ненавидеть должна?

– Ненависти у меня нет, – Галинка пожала плечами. – Я не пылаю к Вике любовью – это точно. Но самые сильные эмоции уже перегорели. А вы… вы её сильно любили? – робко спросила она.

– Да. Очень, – не раздумывая, ответил он. – Мне ужасно тяжело было, когда мы расстались, хотя виноват во всём был только я сам. У неё, в конце концов, закончилось всякое терпение, и когда я сделал ей предложение, она меня просто послала…

– Вы и сейчас её любите? – нерешительно поинтересовалась Галинка.

– Ммм, нет, конечно. Всё в прошлом. Мои эмоции, как и у тебя, перегорели.

– Но теперь, когда выяснилось, что у вас общий ребёнок… – отчаянно труся, выговорила она, заливаясь краской от неловкости. – Не думаете ли вы… не надеетесь ли на то, что она захочет к вам вернуться?

– Нет, не думаю и не надеюсь, – жёстко ответил он. – Она свой выбор сделала три года назад, и я не понимаю, почему сейчас вдруг должна поменять решение. Нельзя цепляться за прошлое. Это путь в никуда.

– Это вы себе советуете или мне? – она нашла силы улыбнуться. Белецкий, глядя на её улыбку, и сам смягчился.

– Себе, конечно. Мне чертовски много лет. Как говорили в «Джентльменах удачи», большая половина жизни уже прожита. Жаль тратить остаток своих дней лишь на воспоминания. А ты… господи, девочка, ты такая юная. Самые прекрасные годы у тебя ещё впереди, тебе некуда спешить, и бояться воспоминаний тоже не стоит.

– Но вы же не старый, Александр Владимирович! – возмущённо вскинулась Галинка. – Что вы раньше времени себя сбрасываете со счетов? И у вас всё ещё будет хорошо… поверьте! Вы ещё встретите кого-нибудь, полюбите, и будете очень-очень счастливы.

– Спасибо тебе, милая, – он провёл ладонью по её лицу, убирая в сторону выбившийся из причёски светлый локон. – Я, наверное, никогда не смогу отблагодарить тебя за всё то, что ты для меня сделала и продолжаешь делать. Самое странное, что по возрасту я гожусь тебе в отцы, но складывается ощущение, что ты намного мудрее и опытнее меня…

Галинка растерялась, смутилась и неловко вскочила на ноги. Блеск в его глазах тут же потух, а рука безвольно опустилась.

– Поздно уже, мне пора домой, – пояснила Галинка, готовая провалиться сквозь землю. – У меня завтра съёмки в Останкино. Боюсь, смогу приехать к вам только поздно вечером.

– Ну что ты, не стоит. Один день как-нибудь переживу. Мне вообще не нравится, что ты ходишь одна по ночам, – он нахмурился. – Вот и сейчас… Как ты домой доберёшься? Может, вызвать тебе такси?

– Да тут идти-то два шага, – отмахнулась Галинка. – К тому же, я не одна, меня Женька встретит…

– Женька? – он поднял брови. – Это кто такая?

– Такой, – поправила она, – это парень… мы с ним вместе живём. То есть, – она спохватилась и в который раз за вечер покраснела. – Я не это имела в виду. Просто в одной квартире, но у нас с ним ничего нет, правда!

– А зачем ты передо мной оправдываешься? – он устало улыбнулся. – В конце концов, это твоё полное право. Ты можешь жить и встречаться, с кем захочешь. Ты – юная, красивая, совершенно замечательная девушка.

Боясь, что сейчас расплачется, и кляня себя за дурной язык, Галинка торопливо подхватила свою